Вольному воля — спасенному рай
— Вникайте в суть народной мудрости, запечатлённой в пословицах, поговорках, –говорит Валентин В. Поначалу он отказывался что-либо рассказывать о крестном ходе, тем более – писать, но вскоре получаю прекрасный текст…
Кто я такой, чтобы писать? Я обыкновенный рабочий, сын такого же работяги. Мне проще не писать, а менять электропроводку, убирать снег… Правда, в школьные годы писал сочинения то про Чацкого с Печориным, то про «луч света в тёмном царстве»… Вспомнил об этом и решился на сочинение в духе школьных лет.
«Господи Иисусе Христе сыне Божий, помилуй нас», – это молитва, это песня, это гимн, звучащий в каждом, кто хоть раз побывал в крестном ходе.
«Господи Иисусе Христе сыне Божий, помилуй нас», – сначала стройно и призывно, с чёткой маршевой интонацией, звучат мужские голоса.
«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас», – вторит им женский многоголосый хор.
Идёт крестный ход. Идёт из Воронежа в Задонск. Идёт много лет подряд. Идёт и поёт Иисусову молитву, и зовёт, зовёт за собой всех мимо идущих, озабоченных бесконечной чередой дел, всех, стоящих и глазеющих на обочинах, всех, мчащихся куда-то мимо в пыльных и жарких авто – всех, всех, всех…
«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас»…
Тяжёлый вязкий зной висит над уходящей вдаль вереницей людей. В жарком мареве, где-то там впереди колышутся хоругви, качаются носилки с иконами, чинно движется процессия священников в праздничных ризах, слышен звон кадильный и пение: «Величаем, величаем тя, святителю отче Митрофане, и чтим святую память твою...».
Крестный ход бесконечной и плотной массой движется, вытягивается сквозь улицы и проспекты города – и поёт, поёт, поёт… Вдоль обочин шпалерами толпы зевак: мелькают, отступая, удаляясь назад и вдаль, их любопытные, а порой скучающие, безразличные лица. Нас много, мы быстро и размеренно, в ногу, движемся вперёд. В воздухе звенит радостное, ликующее возбуждение – мы вместе и нас много: кажется, что вся наша бесконечная, любимая, многострадальная Россия идёт с нами…
«Святителю отче Митрофане, моли Бога о нас…», «Величаем, величаем тя…». Идёт, волной катится по НАШЕМУ городу, в НАШЕЙ стране крестный ход. Идёт от Святителя Митрофана к Святителю Тихону. «Слава Тебе Боже наш, слава Тебе».
«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас».
2003-й год. У нас с женой законный выходной, а на прошлой неделе батюшка в воскресной проповеди сообщил, что из Воронежа в Задонск вскоре уйдёт крестный ход.
В Россию мы переехали всего три года назад из далёкой среднеазиатской республики. В годы гонений на религию храмы в родном мне городе были уничтожены полностью. Где-то на окраине, среди частных домов ютилась небольшая церквушка, переделанная из таких же одноэтажных домиков. Там, в этом маленьком храме, среди икон, когда-то давно сделанных из раскрашенных фотографий, я и вся моя семья были крещены. А до этого… Как и у всех, пионерское счастливое детство, комсомол. И вдруг – настоящий крестный ход! Такой, как в книжках, что в православной библиотеке.
Конец лета, но жара и духота. Как в середине июля. Едем в Задонск. Далеко за городом нагоняем колонну крестного хода. Мелькают за окном отставшие, одинокие фигурки бабушек, ребятишек...
О, какой стыд, каким жгучим огнём опалила сердце совесть. Я здоровый, полный сил мужик, еду с ветерком на машине, оправдывая себя тем, что не здоров, чем-то ещё, на мой взгляд, тоже убедительным…. А ведь хоть и отставая и еле двигаясь на жаре, идут те, кого заведомо считаю слабее себя: старушки, больные, детишки…
Проезжаем вперёд, к началу хода. Может, проехать мимо? Но поступить так – нету сил. Останавливаемся, выходим и тупо стоим на обочине, не зная, что делать. И хочется, остро и мучительно хочется бросить всё и пойти со всеми, если… Если они нас возьмут с собой. Вдруг кто-то из идущих впереди зовёт нас к себе. Объясняют: на колени… Несколько мгновений, и над головами проносится тень икон.
«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас».
Не веря своему счастью, что и нам можно со всеми, идём вперёд, стараясь ступать в ногу. И так хорошо, так светло и радостно на душе.
Крестный ход двигается вдоль дороги, поднимаясь на холм. Затяжной подъём. Но почему-то не чувствуется тяжести, а только хочется идти и идти. И отчётливо видны колышущиеся впереди хоругви, и ничто не заслоняет горизонта, и кажется, что нас много, очень много, и что все, идущие со мной, уходят туда, прямо в небо. Слава Тебе, Боже!
«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас».
Камуфляжные брюки, лёгкие летние рубашки, какие-то рюкзаки, котомки за плечами, сумки, пакеты в руках. И платки, море платков над этим человеческим потоком. Кто-то прихрамывает, опираясь на костыль, кто-то ведёт детей за руки, а вот катится коляска с ребёнком. Впереди всех паренёк с иконой на груди – он несёт крест…
«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас».
…Поздняя осень. Дождливо и слякотно. По каким-то срочным делам мотаюсь по городу. Пробки, суета и всеобщее раздражение. Но, вот впереди, за поворотом – кресты строящегося храма и голубые купола. И… о, чудо! Там, на краю дороги мелькают раздуваемые парусами хоругви. Впереди батюшка, за ним двое подростков в стихарях и пять или шесть женщин, идущих за ними…
Крестный ход, идущий неведомо куда. Ком в горле и подкатившие к глазам слёзы. Как же вас мало, братья и сестры! Как же НАС всё-таки мало. Среди тысячного потока проносящихся мимо в машинах безразличий – они идут. Они идут, и будут идти за крестом. И я с вами, дорогие мои братья и сестры. Твёрдо знаю, что нас будет больше.
«Прости нас, милосердный Господи. Даруй нам веру, помоги нашему неверию».
«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас».
…Вечереет. Смеркается как-то быстро и сразу. Колонна крестного хода втягивается в большое богатое село. Стоящие у ворот своих домов жители крестятся, бьют земные поклоны. Какая-то женщина торопится, несёт полное ведро спелых яблок, раздаёт паломникам. «Спаси тебя Господи, добрая женщина».
Навстречу крестному ходу выходят местные жители и падают, падают на колени под святые образа. Царица Небесная, святитель Митрофан, святитель Тихон да святые Царские мученики благословляют любящих Бога святыми своими иконами. И какими счастливыми, радостными делаются лица тех, над кем минуту назад мелькнула тень православных святынь!..
Спаси нас, Господи, и не оставь, как оставляем мы Тебя.
«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас».
Прошло несколько лет. И довелось мне встречать, видеть крестный ход уже другим, с другой, в прямом смысле, точки зрения. Существует уже много лет славная традиция. После того, как крестный ход пройдёт по городу, обязательно заворачивает в стоящий у выезда храм. Паломники отдыхают, их кормят, поят, устраивают концерт силами местного замечательного хора и воскресной школы. Отдохнув, паломники отправляются дальше.
Подготовка к встрече крестного хода в этом храме начинается за неделю. Очень много всяческих хлопот. Но вот наступает день праздника святителя Митрофана, и все, затаив дыхание, ждут.
В этот день мне впервые доверили звонить в колокола. Волнуюсь. Жду. И вот из-за поворота появляются крест, хоругви, иконы – и волна народа, сразу заполнившая, затопившая всю улицу.
«Слава Тебе, Господи!» – и раздаётся гулкий голос благовеста.
«Слава тебе, Царица Небесная!» – и россыпью зазвенели, запели зазвонные колокола.
«Слава вам, святители Христовы Митрофане и Тихоне» – и включились в мелодию, сразу давая чёткий рисунок, остальные колокола, и потекла, полилась вечная песня колокольного звона.
В тот день, звоня в колокола, я временно оглох на одно ухо. Сам виноват. Велено было звонить десять минут, а я от неумеренного рвения и эйфории звонил в три раза дольше.
Верна пословица: «Счастливый времени не наблюдает». В самом деле, счастливый, ведь я был счастлив в тот день, как ребёнок!
«Благодарю Тебя, Господи, за всё. Слава Тебе!»
«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас».
…По колонне объявляется привал. Короткий отдых. Паломники опускаются на траву в придорожных кустах, и у всех одна мысль, одно желание – пить. Очень жарко. Бережно, как великую драгоценность, опускают носилки с иконами. На негнущихся ногах расходятся в поисках питья и отдыха, крепкие и не очень, мужчины, несшие иконы и хоругви. Кажется, устали все и нет больше сил, а впереди ещё несколько дней пути. Растёрты в кровь неудобной обувью ноги, обгорели, покраснели лица и шеи. Устали все. Но всего через несколько минут у икон появляются люди. Земные поклоны, горячие молитвы, лобызания. «Господи, укрепи наши духовные и физические силы, пошли нам помощь и милость свою».
«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас».
…Прошли ещё годы. Село Старый Ольшан Семилукского района. Стою в старинном храме. Здесь так много сохранилось из далёкого, дореволюционного – из той неповторимой и, кажется, уже навсегда ушедшей России. Иконы на досках, иконы на холсте, иконы на металле. Как же вам досталось, родные вы наши, что вам довелось повидать и перенести. Вот разрубленная на части икона Царицы Небесной. Говорят, что три её составные части были приспособлены как подоконники в доме у какого-то рачительного крестьянина. Где ты, кощунник, где твои несчастные потомки, те, что, возможно, даже не знают о совершённом тобою. Знали бы – день и ночь в слезах вымаливали б у Тебя прощения, Пресвятая Владычице. Прости нас, Мати Света. Прости, если можешь.
Вот образ святителя Николая. Весь лик его исцарапан, исчеркан чем-то острым. Так обошлись с тобою дети тех, кому Ты целое тысячелетие был скорым помощником и заступником. Господь лишил их разума за неверие.
Слёзы, горькие слёзы закипают в глазах и бесконечно больно сердцу. Как вы могли? Как поднялась ваша рука на такое?..
Это дела рук гонителей – тех, кто боролся с Богом осознанно и открыто. Но вот рядом множество икон, обожжённых свечами – люди приходили в Божий храм, ставили к образам свечи, а они жгли, коптили, обугливали святые лики. Это какая же должна быть вера в людях с каменными душами? Как могли молиться у этих икон и просить их помощи и заступления, прожигая огромные дыры… Прости нас, милосердный Господи, если можешь. Прости и помилуй нас. Ведь мы их дети и внуки. Даруй нам, Боже, веру, помоги нашему неверию.
А вокруг опустевшая, обезлюдевшая, вымирающая от старости Ольшанка – плата за содеянное….
Стою в гулкой тишине старинного храма. Передо мною накрепко вдетые в старинные проушины хоругви. Сколько же им лет? Сколько поколений наших отцов и дедов ходило под их благодатной сенью в крестные ходы вокруг красавца храма, в поля за околицу, радуя и волнуя сердца селян. А потом, в годы революций и развитого и не очень социализма: сколько по-настоящему верных Тебе, Господи, наших предков под этими святынями рисковало свободой, самой жизнью…
Нет, не верю. Не верю тому, о чём пишут часто и говорят в последнее время. Мол, за неверие послал нам Господь тяжкие годы гонений и войн. Да, было неверие, да, было отступление. Но была и настоящая, живая вера наивысшей пробы. Такая, что за неё шли и под расстрел, и на десятилетия лагерных мук. И не верю, что предки мои и ваши отрекались, отказывались от царя. Не было этого, и быть не могло. Ведь новость об отречении в далёкие и глухие сёла шла неделями, а к нам в Сибирь и того дольше. И никто не спрашивал ни моего деда, ни его соседей согласия.
Я это знаю. Я видел точно такое же в недавнем 1991 году. Хотите жить в Советском Союзе? Да! Но однажды утром проснулся у себя дома иностранцем. И ничего уже нельзя было изменить.
Вера – была. Была беззаветная любовь к Родине, отголосками той любви и мы живы до сих пор. Тогда почему? Почему???
Просто пришло время, отпущенное Богом. И созрела жатва, и дала невиданный доселе урожай!!! Ведь ни одна страна мира на протяжении двух тысячелетий не дала такого количества мучеников и исповедников, прославленных и не прославленных. А сколько душ своих положило поколение наших отцов и дедов за любимую Родину?
Идёт и идёт крестный ход. И нас много, нас удивительно много, тысячи и тысячи, миллионы. С нами те, кто рядом, те, кто были до нас, те, кто будет после.
Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе! И благодарю Тебя за всё, что было, за всё, что есть и за всё, что будет.
«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас».
Идёт и идёт крестный ход. Устали, истёрлись ноги, измучила жара, устали руки нести тяжёлую поклажу. Но осталось немного, там впереди долгожданный Задонск — во-о-н за тем поворотом. Нас всех ждут. И ждёт нас радость праздника, горячий приём встречающих и, наконец, отдых.
Немного, совсем немного потерпи. Потерпи, брат, не ропщи, не унывай.
«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас».
У каждого из нас свой крестный ход и свой крест. От рождения и до самого конца. Как бы не было невыносимо тяжело, нужно его нести.
Потерпи, брат, не ропщи, не унывай. А там, впереди, вон за тем поворотом, нас ждёт другой Задонск, небесный. Небесный град Иерусалим. Мы идём к тебе, и нас много, очень много. Мы все разные и не всегда такие, как надо. Не все из нас в брачной одежде, не все добрые и ещё не все чистые сердцем.
Прости нас, Милосердный Господи!
Очисти нас, Милосердный Господи!
Если хочешь, прими нас, Милосердный Господи!